Премьер-министр Биньямин Нетаниягу дал телефонное интервью The Wall Street Journal (WSJ), в котором раскрыл интересные подробности про первые дни войны и про планы по устранению Насраллы и Синуара, а также прокомментировал ситуацию в Сирии и перспективы освобождения заложников, сообщают "Детали".
Интервью с редактором WSJ Эллиотом Кауфманом вышло в ночь на субботу, 21 декабря. «7 октября меня разбудили в 6:29 утра, — начал свой рассказ Нетаниягу. — Было ясно, что это не просто очередной раунд противостояния с ХАМАСом, и я объявил состояние войны. И сказал: «Это будет долгая война». А когда 8 октября в войну вступила «Хизбалла», я обратился ко всем: «Прошу вас проявить твердость, потому что мы собираемся изменить Ближний Восток. И хотя эта война началась хуже, чем Война Судного дня, закончиться она может лучше, чем Шестидневная война».
По словам Нетаниягу, тогдашний министр обороны Йоав Галант и начальник Генерального штаба Герци Халеви хотели сразу войти в Ливан, но он им сказал: «Не делайте этого». Но затем поступило сообщение, что парапланы «Хизбаллы» летят в Галилею и в Тверию. Самолеты уже взлетели для полномасштабной атаки объектов Хизбаллы в Южном Ливане.
«И знаете, почему я развернул их обратно? Потому что выяснилось, что это была стая гусей», — рассказал Нетаниягу. Он поблагодарил за поддержку Израиля уходящего президента США Джо Байдена, который тогда сказал свое знаменитое «Don’t!», приехал в Израиль и направил к израильским берегам две авианосные группировки.
Нетаниягу рассказал о разногласиях в высших эшелонах власти в первые дни войны по поводу того, как бороться с ХАМАСом. «Никто никогда не вел столь интенсивную туннельную войну в столь густонаселенной городской местности», — пояснил глава правительства. Американцы выступили против наземного вторжения в Газу, советуя ограничиться ударами с воздуха. «Но я знал, что это не сработает. С воздуха можно косить траву. Сорняки выдергивать нельзя», — рассказал Нетаниягу.
По словам Нетаниягу, именно темпы израильского продвижения в секторе Газа вынули ХАМАС пойти на первую сделку по освобождению заложников. Но затем все пошло не так. Чем больше американцы, международное сообщество и либерально настроенные израильтяне давили на главу правительства, чтобы он сдался и заключил сделку на условиях ХАМАСа, тем тверже был ХАМАС».
Затем были споры о Рафиахе. США прогнозировали до 20 000 дополнительных жертв, если Израиль вторгнется в Рафиах, и грозили прекратить поставки оружия. «Но если мы не войдем в Рафиах, то не сможем существовать как суверенное государство. Вопрос с оружием решится когда-нибудь, а вопрос с суверенитетом — нет».
Нетаниягу не осудил Байдена за тогдашние угрозы и давление. «США прекратили поставлять нам важнейшее оружие, но я понимаю вашего президента, — рассказал Нетаниягу. — Я хорошо представляю себе, какое давление испытывал Байден со стороны радикально настроенного крыла его партии». В итоге ЦАХАЛ вошел в Рафиах, и жертв оказалось на два порядка меньше, чем предрекали.
Нетаниягу подробно рассказал, почему для наступления на «Хизбаллу» были выбраны именно осенние месяцы. «К тому времени накопилась смертоносная мощь сюрпризов, которые мы им приготовили, — рассказал он. И в Израиле, и в Америке ожидали, что ответ «Хизбаллы» будет беспрецедентно мощным, но ошиблись во много раз. Нетаниягу также рассказал, в какой момент он принял решение уничтожить Хасана Насраллу. «Когда понял, что он — ось оси. Он — наследник Касема Сулеймани. Это он использовал Иран в своих целях, а не Иран его».
По словам Нетаниягу, израильские военные успехи «обнулили» примерно 30 миллиардов долларов, которые Иран потратил в Сирии, и еще 20 миллиардов долларов, потраченных им в Ливане. Тем временем пал режим Башара Асада. «И мы перехватили инициативу. Нельзя, чтобы оружие этого режима досталось джихадистам», — объяснил Нетаниягу последние шаги Израиля в Сирии.
Глава правительства отказался отвечать на вопрос о возможности атаки на иранские ядерные объекты. Но много говорил о перспективах расширения Соглашения Авраама, с приходом в Белый дом президента Дональда Трампа. По поводу сделки по заложникам Нетаниягу сказал, что «согласен на частичную сделку».
«Но мы не закончим войну, пока не уничтожен ХАМАС, — вновь повторил он. — Мы в секторе Газа теперь не для того, чтобы сдерживать ХАМАС, а для того, чтобы искоренить его». |
