Речь Либермана на заседании Центра партии в Ариэле

Добрый вечер, благодарю всех собравшихся здесь, на съезде партии НДИ.

Рад видеть вас и мне жаль, что зал слишком тесен, чтоб вместить всех, кто хотел сюда приехать. С этим мы сталкиваемся постоянно. Мы хотели провести слет, что называется, партактива и рассчитывали человек на триста. А записалось для участия три тысячи. Нам пришлось ограничить число участников, ведь зал вмещает всего 900 человек. Я лично приношу свои извинения всем, кто хотел приехать и не смог.

Хотя избирательная кампания еще толком не началась, но с точки зрения полиции она уже в полном разгаре…

Наш слет призван, в первую очередь, предоставить нашим замечательным активистам информацию по поводу главных вопросов, стоящих на повестке дня нынешней избирательной кампании.

Я понимаю, что собравшихся здесь журналистов, в первую очередь, интересует мое мнение о нашумевшем расследовании, некоторые уже успели задать мне вопросы по этому поводу, и я, конечно же, отвечу на них в конце выступления. Но не беспокойтесь, я уверен, что и те части моей речи, которые будут посвящены внутренней и внешней политике, тоже окажутся интересными.

Итак, первый вопрос, который я затрону, это обвинения моих друзей по национальному лагерю в том, что нас, дескать, заносит то ли влево, то ли вправо,  то ли в вверх, то ли вниз… Тут все они попадают пальцем в небо. В отличие от прочих, НДИ всегда идет прямо. Прямо, и только прямо!

Сожалею, что нас пытаются втянуть в дрязги внутри национального лагеря. Я очень бы хотел этого избежать, но меня вынуждают ответить ежедневные нападки со стороны друзей, да еще делающих это через своих клевретов. НДИ обвиняют в двух смертных грехах: что мы, якобы, забираем голоса правого лагеря и преподносим их лагерю левому, и что мы не обязались безоговорочно поддержать кандидатуру Нетаниягу на пост премьер-министра, заявив, что мы не собираемся бойкотировать никого – ни Бужи, ни Биби. С такого рода нападками нам приходится сталкиваться постоянно. Должен сказать, что мне никогда не нравилось вести с кем бы то ни было дебаты через третьих лиц. Я считаю, что если у кого-то есть к кому-то претензии, их следует высказывать прямо, не прячась за чью-то спину. Именно это я и намерен сделать сейчас.

Для этого надо, прежде всего, подчеркнуть, в чем разница между НДИ и другими партиями национального лагеря. Разница такая же, как между выражениями «слова, слова, слова» и «дела, дела, дела». НДИ всегда придерживалась дельных, ясных и четких позиций. Ярчайший тому пример – история с голосованием по поводу пресловутого «размежевания» в 2004 году. Шестеро министров и замминистров от Ликуда, заседающие в нынешнем правительстве, были министрами и депутатами Кнессета от Ликуда и тогда. И все они проголосовали за размежевание. А вот никому из депутатов от НДИ не могло и в голову прийти  проголосовать за эту провальную затею.

Напомню: уход из Хеврона, разрушение еврейских поселений в Гуш-Катиф – дело рук не НДИ, а Ликуда. В том-то и заключается принципиальная разница между теми, кто разбрасываются громкими словами и крикливыми лозунгами, а НДИ всегда честно провозглашает свои намерения и делает то, что ею было обещано.

Фразочки вроде «отсюда видать то, чего не видать оттуда» в нашем лексиконе попросту отсутствуют.

Поэтому я обращаюсь к нашим депутатам Кнессета и главам местных отделений: всякий раз, как вы услышите в свой адрес нападки со стороны Ликуда, напомните уважаемым оппонентам историю с размежеванием, напомните им изгнание евреев из Гуш-Катифа, напомните им Хеврон. Не им читать нам мораль, не им учить нас любви к Земле Израиля. Они наверняка будут пытаться увести дискуссию в сторону, отмахиваясь и бормоча что-то вроде «нам этим размежеванием и Гуш-Катифом уже все уши прожужжали!..». А вы напоминайте снова и снова. Не стоит жалеть их ушей. Куда важнее интересы Израиля, которые мы, в отличие от других, умеем отстаивать, противостоя любому давлению.

Я всегда говорил и готов повторить: я очень высоко ценил и ценю главу правительства Биньямина Нетаниягу. Я много лет проработал с ним рука об руку, вместе мы свершили немало славных и важных дел. Но у нас были и есть разногласия, и поэтому мы состоим в двух разных партиях.

В частности, у нас разногласия по вопросу о том, как надо было действовать в ходе операции «Несокрушимая скала» и вообще по поводу того, что нам делать с сектором Газы.

Помню пресс-конференцию главы правительства и министра обороны сразу по завершении операции «Несокрушимая скала» и множество интервью, раздаваемых по этому поводу Буги Яалоном. Он рассуждал о том, что ХАМАС, дескать, ползает на четвереньках, что он разгромлен и до смерти запуган, что он проклинает час, когда надумал связаться с нами и т.д. и т.п…

А я вот всего полторы недели назад смотрел очередной парад боевиков ХАМАСа в Газе, презентацию их новых ракет, их новейшие разработки – беспилотники. Мы постоянно получаем сообщения об очередных испытаниях их ракетной техники… Никто не сомневается, что речь идет о более совершенных, еще более точных, еще более дальнобойных ракетах. И всякий, кто интересуется этим вопросом, легко обнаружит в интернете массу роликов, показывающих идущие полным ходом работы по восстановлению диверсионных тунелей в секторе Газы. Мы столкнулись и с тем, что ХАМАС разрабатывает технологии кибернетической войны, с чем мы прежде вообще не сталкивались. Мы видели даже засекреченный кинофильм Армии Обороны Израиля, который ХАМАС распространил через интернет… Кстати, из этого фильма я узнал некоторые детали, в курс которых не сочли нужным ввести даже нас, членов оборонного кабинета, даже во время войны…

НДИ придерживалась иного подхода к той операции. Война – не цель, а средство. Средство достижения четкой и ясной цели. В данном случае целью должна была стать ликвидация бандформирований ХАМАСа и Джихада в секторе Газы. Мы же, после 50 дней боевых действий против террористической группировки, устроившей себе логово у нас под боком, не сломили хребет террористам. Вот нам и приходится наблюдать все то, о чем я говорю. И все, с чем мы столкнулись в последние несколько месяцев — кровавые беспорядки в Иерусалиме, стрельбу, непрестанные вылазки террористов – все это дело рук ХАМАСа и Джихада, которым наглости придает именно то, что мы за целых 50 дней не сумели нанести им решительный удар. Поэтому сейчас я как никогда убежден в правоте именно нашей позиции: либо не надо начинать боевые действия, либо, если уж начали, то доводить дело до конца. Поэтому, выступая в СМИ или ведя дебаты с представителями других партий, напоминайте и в сотый, и в тысячный раз об этой разнице между словами и реальными делами. Между словами о «раздавленном ХАМАСе» и реальностью, в которой ХАМАС поставил на поток производство новых ракет и уже то и дело запускает их по нашей территории, производит собственные беспилотники, разрабатывает технологии кибернетической войны и лихорадочно восстанавливает диверсионные туннели. В том-то и разница между партиями «слов, слов, слов» и партией, исповедующей прагматизм, решимость и ответственность. Не стесняйтесь напоминать об этом и в сотый, и в тысячный раз.

И когда дело касается нашей национальной чести, то стоит напомнить, что единственные, кто решительно возражали против того, чтобы наша страна унижалась, принося извинения Эрдогану и возглавляемой им Турции, были Авигдор Либерман и его соратники по НДИ. И лишь когда у меня был вынужденный перерыв в работе на посту министра иностранных дел, кое-кто поспешил «воспользоваться удобным случаем» и рассыпался перед турками в извинениях – разумеется, не удосужившись ничего попросить взамен, что сопряжено с весьма существенными, далеко выходящими за рамки национального достоинства последствиями.

У моего, сделанного совершенно сознательно заявления о том, что я не намерен бойкотировать ни Биби, ни Бужи, есть еще один смысл. Если правительство буду формировать я, то я обязываюсь пригласить их обоих в это правительство. Я действительно никого не намерен бойкотировать – ни их, ни Лапида, ни Бенета, ни Гафни, ни Дери, ни Ишая. Но еще важнее то, что никто из нас не вправе никого бойкотировать. Мы не вправе сводить принципиальную полемику к личным нападкам. Хотя бы потому, что, учитывая, что электоральный барьер могут преодолеть 11-12 фракций, и из них очень трудно будет сформировать узкое правительство. Поэтому тот, кто рассуждает о стабильности, о возможности вести страну дальше и противостоять серьезным испытаниям, должен уже сейчас сообразить, что это будет возможно лишь при формировании правительства национального единства, в которое войдут все сионистские партии. Потому что любая попытка сформировать узкое правительство неизбежно вовлечет нас в очередную избирательную кампанию меньше, чем через два года.

Нам всем надлежит осознать, что в демократическом обществе необходим широкий национальный консенсус в вопросах войны и мира. У меня нет сомнения, что в ближайшие годы нам придется решать эти вопросы, и для этого необходимы и стабильность, и консенсус. У нас есть опыт, который может и должен нас научить: вспомните разницу между Шестидневной войной и Первой Ливанской войной. Вспомните разницу между мирными  договорами с Египтом и Иорданией, ратифицированными 95-ю и 105-ю депутатами Кнессета соответственно, и второй редакцией Ословского договора, ратифицированной большинством в одну «мицубиси». А задачи, которые нам предстоит решать сейчас и в ближайшем будущем – как в сфере безопасности, так и в сфере внешней политики – куда сложнее и масштабнее тех, что нам приходилось решать в прошлом.

Еще одна интересная тема, муссирующаяся, в основном, в русскоязычных СМИ – это слухи о возможном сговоре Нетаниягу и Бенета с ортодоксальными партиями, суть которого в немедленной отмене после формирования будущего правительства закона о равном распределении бремени воинской службы и только что принятого решения по поводу гиюра.

Поэтому я прошу вас при любых публичных дебатах с представителями Ликуда и Еврейского дома спрашивать их, правда ли это, верно ли, что они намерены сразу после выборов аннулировать эти два важнейших достижения предыдущей каденции. И верно ли, что они намерены сразу после выборов восстановить размеры пособий на детей многодетным семьям и финансирования йешив до уровня, который имел место в канун формирования последней коалиции.

Кстати, именно по этой причине мы ни в прошлом, ни в настоящем не связывали себя никакими личными обязательствами. Вообще не в нашей манере делить шкуру не убитого медведя, мы стараемся избегать обсуждений персональных назначений, в том числе и кандидатуры главы правительства до того, как стали известны результаты выборов. Я не раздаю обязательств на пустом листе, я готов связывать себя обязательствами, лишь зная, какова ситуация, какова принципиальная программа формирующегося правительства. Меня обязывают принципы, а не личные отношения с  кем бы то ни было. До того, как на наш суд вынесена четкая принципиальная программа в вопросах безопасности, внешней политики, экономики, соцобеспечения, отношений религии и государства – мы никаких обещаний не раздаем, никакими обязательствами себя не связываем. Если угодно, мы не раздаем чеков, не будучи уверены, что им есть покрытие. Мы никогда так не поступали и никогда так не поступим.

А теперь я скажу, что предлагаем мы. Поговорим о том, что предлагает НДИ взамен бранных нападок в адрес всех и вся.

Не ошибется тот, кто догадался, что я намерен говорить о региональном урегулировании, как делал это не раз и не два в последние месяцы. Ведь в этом еще одно принципиальное отличие между нами и всеми прочими. Мы объявляем о своих намерениях заблаговременно и всеми силами добиваемся реализации наших намерений.

До сих пор мы имели дело с тремя классическими, давно устаревшими подходами. Первый – это подход левого лагеря, потерпевший блистательное фиаско. С момента заключения ословских соглашений прошло уже более 21 года, и методика все новых и новых уступок порождала одни только новые и новые требования наших оппонентов. Мы помним переговоры Эуда Барака с Арафатом в Кемп-Девиде и Ольмерта с Абу-Мазаном в Аннаполисе, помним, что ничего путного из этого не вышло. Размежевание с Газой тоже не помогло. Подход левого лагеря блестяще провалился.

Провалился и второй подход, согласно которому надо сидеть тихо, над нами, мол, не каплет. Иными словами, это методика Ходжи Насреддина: либо шах помрет, либо осел сдохнет. Береги любой ценой статус-кво. Именно такая политика и велась в наших палестинах с 2009 года.

Третий подход, это подход Бенета. Он и его сторонники стремятся к двунациональному государству между Средиземным морем и рекой Иордан. Этот подход обречен на громогласный провал, и бедствия, которые он сулит, будут необратимы.

Все эти три подхода глубоко ошибочны, ибо строятся на ошибочном диагнозе. Все они исходят из того, что конфликт, с которым мы имеем дело, сводится к конфликту с палестинцами. Я же убежден, что мы втянуты в конфликт со всем арабским миром, и конфликт этот разворачивается в трех плоскостях – с арабскими странами, с палестинцами и с арабами, живущими в самом Израиле.

Я знаю, что, по меньшей мере, последний аспект – проблема израильских арабов – вызывает у всех и вся приступы немоты, все тут предпочитают прятать голову в песок, пытаются «решить» проблему, делая вид, что ее не замечают. Но ведь не замечать болезнь – значит лишь усугублять ее. Совершенно очевидно, к каким результатам неизбежно приведет такая «методика лечения». И первые признаки надвигающейся беды уже заметны невооруженным глазом и в Вади-Аре, и в Восточном Иерусалиме, и в других местах. Проблема тут вовсе не в попустительстве полиции, проблема тут куда глубже, и решать ее должны не только и не столько правоохранительные органы, сколько само государство и общество. Тут важно отметить еще два момента. Я не делаю никаких различий между евреями, мусульманами и христианами. У всех равные права, у всех должны быть равные обязанности. Единственный принцип, по которому я делю граждан страны – это степень их лояльности государству, в котором они живут. Без лояльности нет гражданства! Для меня абсолютно одним мирром мазаны шпион араб Азми Бшара и шпион еврей Мордехай Вануну. Для меня одним мирром мазаны те, кто размахивают черными флагами, отмечая День Независимости Израиля как день своей, якобы, национальной трагедии, и деятели из «Нетурей карта» демонстративно отказывающиеся почтить минутой молчания память  мучеников Катастрофы. В Кнессете уходящей каденции нам не удалось добиться распространения закона о равном распределении бремени на молодых арабских граждан так, чтобы обязать и их нести воинскую либо альтернативную службу. Надеюсь, нам удастся добиться этого в следующей каденции. Нет никаких оснований тому, чтобы молодые люди – как еврейские ортодоксы, так и арабы – не желающие нести воинскую службу по принципиальным соображениям, не отдавали бы свой долг государству и обществу, поработав в больницах, домах престарелых или в любом другом месте, где их руки могут быть полезны. Я обещаю, что мы будем решительно бороться за принятие именно такой редакции закона, и, в конце концов, мы этого добьемся.

Государственные символы – флаг и гимн – общие для всех. Во всех классах израильских школ и во всех аудиториях израильских вузов могут и должны быть государственные флаги, как это принято, скажем, в США. Обращаясь к израильским арабам, я могу лишь процитировать замечательные слова профессора Бен-Циона Динора, видного деятеля Рабочей партии, занимавшего пост министра просвещения: «У арабов есть все права в Земле Израиля, но у них нет никаких прав на Землю Израиля».

Конечно, не нова для вас и тема обмена территориями и населением.

Каждый из собравшихся здесь активистов НДИ знает, что мы выдвинули и всеми силами продвигаем план обмена территориями и населением. Нет никаких причин для того, чтобы славный град Умм-эль-Фахм не был бы частью палестинского государства — если таковое будет создано – и чтобы это не было сделано в рамках территориального размена, каковой планируется в любом случае. Ничто не мешает жителям этого славного града получать пособия национального страхования, по безработице и на детей от Абу-Мазена.

При этом все собравшиеся здесь знают, что мы не приемлем идею трансфера. Трансфер – это подход партии МАПАЙ самых славных ее времен, и выработал его никто иной, как главный идеолог этой партии Берл Каценельсон. А вот Ревизионистское движение никогда не поддерживало идею трансфера.

И, главное, чтобы обеспечить для всех нас и наших потомков безопасность, процветание и надежное еврейское большинство в Государстве Израиль, надо думать, прежде всего, о том, что хорошо для евреев.

А теперь я с вашего позволения перейду к вопросу регионального урегулирования. Надо понимать, что конфликт в этих краях начался как конфликт между евреями и арабами, и именно в таком виде он и закончится – как конфликт между евреями и арабами, а не конфликт израильтян с палестинцами.

Когда сюда в начале ХХ века стали прибывать пионеры поселенцы и первые БЕЙТАРисты, таких понятий как «израильтяне» и «палестинцы» вообще не существовало. А вот противостояние евреев и арабов имело место уже тогда. И когда было провозглашено создание Государства Израиль и началась Война за Независимость, то началась она с вторжения армий арабских стран, а не несуществующей палестинской армии. Поэтому и разрешиться этот конфликт может только в рамках всеобъемлющего регионального урегулирования отношений евреев, живущих в Государстве Израиль с арабами, живущими в арабских странах, с палестинскими арабами и арабами, живущими в самом Государстве Израиль.

Дело в том, что в рамках этого масштабного урегулирования необходимо положить конец и бесконечным требованиям «культурной» автономии арабов, живущих в Галилее и в Негеве, ведь эти требования неизбежно выльются в требования предоставления политической автономии, что станет главной проблемой Израиля уже на следующий день после подписания любого договора с палестинцами. Надо также положить конец раздвоению личности, которым страдают некоторые израильские арабы, помочь им определиться, кто же они – палестинцы, или, все-таки, израильтяне. Вот и надо создать такие условия, когда этот выбор делать придется, причем окончательно.  Те, кто решат, что они палестинцы, пусть перебираются в Палестину, а те, кто решат, что они израильтяне, останутся в Израиле. А на двух стульях сразу сидеть нельзя. Мы со своей стороны поможем и тем, и другим. Кстати, это вовсе не мое изобретение. Могу предложить навести справки касательно договора, положившего конец затяжной и кровавой войне, которую Франция вела в середине прошлого века в Алжире. Тогда жителям Алжира, имевшим французское гражданство, была предоставлена возможность в течение 3 лет сделать окончательный выбор, какое гражданство они хотят сохранить: французское, или алжирское.

Что же касается урегулирования на палестинском направлении, то надо осознать, что любое урегулирование, а я надеюсь, что оно будет достигнуто – это, прежде всего, головная боль Израиля.

Сегодня около 3 миллионов палестинских беженцев проживают в Сирии, Ливане и Иордании. По самым осторожным прикидкам около четверти их переберутся в Хеврон, Рамаллу и Калькилию. Это 750 тысяч человек. Их придется обеспечивать жильем, работой, соцобеспечением. Готова ли к этому палестинская автономия? Что-то я сомневаюсь… И чтоб у вас не было иллюзий – частично бремя решения этой проблемы будет переложено на наши плечи. Так чего же мы тут достигнем? Что мы выиграем?

Ответ – урегулирование, установление нормальных дипломатических отношений с умеренными арабскими государствами, такими как Саудовская Аравия, Кувейт и другие. Я убежден, что сочетание нашей научно-технической мощи и наработок в области борьбы с террором и в других областях с их финансовой мощью и влиянием на арене неприсоединившихся государств создает вполне реальные возможности и для нас, и для них. Это тот самый лучик света в конце туннеля, путеводная нить, которая приведет нас к выходу из тупика изоляции, а наш регион к выходу из тупика кровавой неразберихи. И не только наш регион. Это не пустые слова. Я говорю о вещах, которые уже происходят, нужны только решимость, инициатива, подлинные качества руководителя.

Я считаю, что впервые в умеренном арабском мире сформировалось осознание того, что подлинную угрозу для них представляют не Израиль, и не сионизм, и не евреи, а Иран, братья-мусульмане, ИГИЛ, Аль-Каэда, Джубхат ан-Нусра и т.п., и это создает прочную основу для нашего сотрудничества. Шансы есть, они вполне реальны, и потому надо проявлять инициативу, а не отсиживаться, ожидая у моря погоды. Не сидеть, ничего не делая, а брать инициативу в свои руки. Победа всегда остается за тем, кому принадлежит инициатива. А вот когда вы инициативы не проявляете, то ее проявляют другие, и эти, чужие инициативы, по определению, куда менее удобны вам.

Поэтому настала пора перейти на внешнеполитической арене от глухой обороны к наступлению. Вовсе не случайно я как министр иностранных дел решительно отказывался брать на себя ответственность за работу на палестинском направлении и в предыдущей каденции, и сейчас. В предыдущем правительстве эту тему вел адвокат Ицхак Молхо, а в этой каденции это дело было поручено министру юстиции Ципи Ливни. И они не добились решительно ничего. А еще раньше, в ходе моей первой встречи со специальным посланником президента США на Ближнем Востоке сенатором Джорджем Митчеллом я сказал ему: «Путем, который вы избрали, вы не придете ни к чему существенному. Тут необходимо мыслить нестандартно, масштабно!». Хочу напомнить всем замечательные слова Альберта Эйнштейна: «Безумие повторять раз за разом одну и ту же ошибку и ожидать новых результатов!..». Мы в безумие впадать не намерены, поэтому мы идем другим путем, с четкой и ясной программой действий. Поэтому именно мы достигнем желанного прорыва.

Я хотел бы сказать еще пару вещей тем, кто специализируется исключительно на сотрясании воздуха, особенно в канун праймериз.

Во-первых: нет у нас в мире более надежного и могущественного союзника, на которого действительно можно положиться в трудные минуты, нежели США. У нас хватает любителей крыть Америку на чем свет стоит. Но если кому-то придет в голову -поинтересуйтесь бюджетом этой страны на 2015 год со всеми этими триллионами, которые в уме не укладываются… Так вот, там есть две интереснейшие, важнейшие для нас строчки: 3,1 миллиарда долларов на обычную военную помощь и еще 600  миллионов долларов экстренной помощи на совершенствование «Железного купола» и других систем. Итого 3,7 миллиарда долларов отпущено Израилю. Если эту сумму можно будет изыскать в резервах министерства экономики, я был бы рад узнать об этом… Но кроме денег есть нечто более важное. Я повторял это сотню раз и готов повторить в сто первый: в критические моменты, когда наши арсеналы пустели, и это было не только в ходе операции «Несокрушимая скала», но и в Войну Судного дня, и в других случаях, воздушный мост, по которому к нам шли необходимые оружие и боеприпасы, разворачивали именно США. И когда нам необходимо вето на очередную антиизраильскую резолюцию в Совбезе ООН, эту работу для нас делают США, а не кто бы то ни было другой.

Поэтому мы можем не соглашаться, можем спорить с ними, это вполне допустимо в отношениях двух суверенных стран. У меня тоже есть серьезные расхождения с США, но обсуждать это надо за закрытыми дверями, с соблюдением всех норм дипломатического этикета, а не на газетных полосах. В том-то и заключается разница между серьезной, ответственной партией и партиями, топчущимися на распутье, либо ведущими нас прямо в тупик.

Второе замечание касается связи между внешней политикой и экономикой. Очевидно, что между этими сферами существует тесная взаимосвязь, оказывающая влияние на импорт/экспорт и другие экономические процессы, которыми Израиль тесно связан с внешним миром, особенно с Евросоюзом. Именно ЕС крупнейший и важнейший для Изрпиля рынок. Ярчайшим примером значимости взаимосвязи, о которой я говорю, могут служить наши отношения с Ираном до и после революции Хомейни.

Иран, в течение многих лет бывший одним из крупнейших экономических партнеров Израиля, в считанные месяцы разорвал все отношения с нами – как политические, так и экономические. Сегодня мы видим, как непросто даже такому гиганту как Россия справиться с наложенными на нее экономическими санкциями.

Поэтому тем, кто всерьез озабочен дороговизной жизни у нас в стране и повышением уровня жизни в ней, стоит усвоить, что кризис в отношениях с ЕС будет иметь не только серьезные внешнеполитические, но и самые серьезные экономические последствия. Этого можно и нужно избежать, и мы, и никто иной, знаем, как это сделать!

И вообще, чем мы отличаемся от всех прочих в вопросах экономики? Все судят и рядят только о том, как поделить все тот же пирог, но тришкина кафтана на все заведомо не хватает, и поэтому, как ни дели, все равно кто-то останется обделенным. А мы озабочены не тем, как по-иному поделить все тот же пирог, а тем, как увеличить его размеры.

Если сегодня наш ВВП составляет около 260 миллиардов долларов, то надо стремиться к тому, чтобы в ближайшей перспективе увеличить его до 360 млрд. долл.

Итак, подводя итоги этому разделу, скажу следующее:

Подход левых попросту несерьезен, а вопросом вопросов этой избирательной кампании и ее исхода станет выбор между популистским, безответственным руководством, не способным выдерживать сколь-либо серьезного давления и руководством ответственным, прагматичным и решительным. Убежден, что граждане Израиля сделают верный выбор.

И, наконец, коснусь истории, заполнившей в последние дни медийное пространство по кубатуре. Эту историю изо всех сил стараются преподать публике как «Дело НДИ». Важно отметить, что название это высосано из пальца хотя бы потому, что большинство упоминаемых в прессе фигурантов этого дела к НДИ не имеют отношения и никогда в нашей партии не состояли.

Скажу больше.

Ни один деятель НДИ никогда не был признан по суду виновным в каких бы то ни было финансовых злоупотреблениях, взяточничестве и даже в злоупотреблении доверием – в отличие от очень многих деятелей, включая министров и депутатов Кнессета от других партий. Но при этом мы почему-то никогда не слыхали ни о «Деле Кадимы», ни о «Деле Аводы», ни о «Деле Ликуда». Значит, и термину «Дело НДИ» не должно быть места. Такого дела нет и быть не может!

Прежде, чем перейти к сути, считаю важным сделать два пояснения.

Во-первых, и я утверждаю это исходя из своего опыта, в Израиле есть судьи, и у нас нет другой правоохранительной системы. Мне приходилось, находясь на разных постах, лично иметь дело и с генеральным прокурором Шаем Ницаном и с генинспектором полиции Йохананом Данино, и я высоко ценю их обоих. И если кто-то, не дай Бог, оступился, то ему придется отвечать за это, в этом нет и не может быть никаких сомнений. Но, прежде всего, пока человек не признан по суду виновным, он ни в чем не виновен. Презумпция невиновности – основа основ любого правового общества, и именно им обязана руководствоваться честная пресса. Но в последнюю неделю мы наблюдаем как раз обратное. Ивритоязычные СМИ уже осудили всех, проходящих по этому «делу».

А я, в отличие от уважаемых журналистов, не сомневаюсь в невиновности этих людей.  Я всем сердцем поддерживаю своего друга Моше Леона. Но сейчас я хочу вспомнить другого своего друга, с которым познакомился тогда же, когда и с Моше Леоном, и было это в мае 1993 года, когда я заступил на должность гендиректора Ликуда. Я говорю о бывшем гендиректоре министерства главы правительства, экс-депутате Кнессета аудиторе Авигдоре Ицхаки. Когда я познакомился с  ними обоими, Ицхаки был ведущим партнером в той самой аудиторской конторе, которая обслуживала Ликуд. И именно потому, что наши СМИ – самые порядочные на свете – я хочу напомнить вам достославное «Дело Ицхаки», тянувшееся восемь с половиной лет. Я прекрасно помню, сколько газетной площади было отведено под громкие отчеты о начале того дела, и чем пришлось Ицхаки поплатиться за это и в плане политической, и в плане профессиональной карьеры. Он лишился возможности занимать какой бы то ни было значимый пост на общественном поприще, не говоря уже о гигантских затратах на оплату услуг адвокатов. И вот, спустя восемь с половиной лет Авигдор Ицхаки был оправдан судом полностью за отсутствием состава преступления в его действиях. И я бы советовал почтенным журналистам попросту измерить газетные площади, отведенные под громогласные обвинения в адрес Ицхаки в начале его «дела», на стадии следствия и передачи в суд, и площадями, отведенными под заметки о его полном оправдании. Это к разговорам о, якобы, честности и беспристрастности местной прессы – самой честной и беспристрастной на свете…

Ну, а теперь к  сути дела. Я коснусь трех его аспектов: совпадения, догадки и… сны.

Если бы это дело всплыло за день до того, как были объявлены досрочные выборы, или на следующий день по их завершении, все обстояло бы иначе. Но тот факт, что сообщения о нем были слиты ровно через две недели после роспуска Кнессета, представляется, мягко говоря, странным. Но ничего не попишешь, уж я-то с такими случайными совпадениями сталкиваюсь в 6-й раз…

Впервые я с таким совпадением столкнулся в ходе избирательной кампании 1999 года, едва успев создать партию НДИ. Начатое тогда против меня расследованием было самым коротким и самым эффективным за всю историю нашей маленькой, но гордой страны. Речь идет о деле по подозрению в «оскорблении должностного лица» — комиссара полиции Моше Мизрахи.

Где-то за две-три недели до дня выборов, в мае 1999 года, я сидел в своем кабинете в предвыборном штабе НДИ в Иерусалиме в компании дюжины своих друзей и соратников и высказал им все, что лично думаю о комиссаре Мизрахи. Что поделаешь, я никогда не относился к числу его ярых поклонников… Каким-то образом это просочилось в прессу. И назавтра, в 6 утра, я услыхал в новостях по радио все, что я высказал в адрес г-на Мизрахи накануне вечером. В половине девятого того же славного утра я, опять-таки, по радио, узнал, что Мизрахи подал на меня жалобу в полицию Петах-Тиквы. А спустя еще час, в половине десятого утра, радиостанция «Галей ЦАХАЛ» поведала мне и всему Израилю, что тогдашняя генеральный прокурор Эдна Арбель решила начать против меня расследование по этому «делу».

Спустя ровно 10 дней прокуратура и полиция решили подать против меня обвинительное заключение. Как вы наверняка помните, это дело закончилось пшиком. Но это дело стоит занести в аналы как самое скорое и эффективное расследование в истории Государства Израиль, тем более, что все оно целиком уложилось в период избирательной кампании – первой в истории партии НДИ. А уже пшиком, то есть ничем, оно завершилось по окончании выборов…

Тут я пропущу еще несколько этапов и перейду к истории предвыборной кампании 2009 года. Именно тогда,  опять-таки, по случайному совпадению, ровно за две недели до дня выборов, полиция арестовала руководителя избирательной кампании НДИ и ее юрисконсульта. Когда их обоих доставили в суд для получения ордера на арест, там их, опять-таки, совершенно случайно, поджидали репортеры, звукотехники, фотографы и операторы всех газет, телеканалов и радиостанций. Та же картина совершенно случайно повторилась, когда их доставляли в суд для продления ареста. Разумеется, эти кадры и снимки сопровождали нас до самого дня выборов… И, конечно, не приходится сомневаться в том, что все это делалось исключительно из профессиональных соображений, было продиктовано исключительно интересами следствия, а совпадения тут – чистая случайность…

В разгар предыдущей избирательной кампании было решено подать против  меня обвинительное заключение, и мне пришлось уйти с поста министра иностранных дел. Как вы знаете, завершилось то долгое-долгое дело моим полным оправданием, и вердикт этот был вынесен судьями единогласно. Во всей этой истории интересно то, что на сей раз мы смогли конкретно оценить причиненный нам ущерб. Мы проводили тогда опросы и до подачи против меня обвинительного заключения и после этого. Можно со всей ответственностью утверждать, что это обвинительное заключение обошлось объединенному списку Ликуд-НДИ ни много, ни мало 4 мандата. То есть, не будь того обвинительного заключения, мы бы на тех выборах получили по меньшей мере 35 мандатов, а не 31, и тогда, как вы понимаете, очень многое пошло бы иначе. Если бы я был оправдан еще до выборов, то мы получили бы больше 35 мандатов, и тогда коалиция была бы куда стабильнее, и мне не пришлось бы выступать здесь сегодня, потому что не было бы досрочных выборов. Но кому интересно оправдание после выборов? Ведь ущерб, причиненный в ходе кампании необратим, поправить тут ничего нельзя. Поэтому я полностью согласен с заместителем окружного прокурора Иерусалима Кохавит Нецах-Долев, написавшей суду по трудовым спорам всего пять дней назад следующее:

«В этот предвыборный период от нас требуется особая осторожность, нам следует всячески избегать использования юридических процедур в посторонних целях, в том числе оказания влияния на внутриполитические процессы».

Не понимаю только одного: почему эти важнейшие и разумнейшие принципы никогда не распространялись на НДИ?

Припоминаю, что когда Арик Шарон шел на выборы во главе Ликуда, а тогда же велось расследование по делу Сирилла Керна, прокуратура приняла решение заморозить следствие до окончания избирательной кампании, а прокурора, предавшего это дело огласке – Лиору Глат-Беркович – даже отстранили от должности и предали суду…

Но вот почему-то, как только дело касается НДИ, все эти железные правила не срабатывают. Конечно же, это случайность. Случайность, упорно повторяющаяся раз за разом…

Кстати, по этому поводу есть очень четкие предписания юридического советника правительства. В период предвыборной кампании запрещается начинать какие бы то ни было новые проекты. Да что там проекты! Если я, как министр, захочу взять на работу во время избирательной кампании нового водителя, или сменить секретаршу, я попросту не имею на это права. Но вот когда дело касается НДИ, случайные совпадению превалируют надо всем.

Вчера я беседовал с одним весьма уважаемым человеком, председателем Совета ветеранов Второй Мировой Абрамом Гринзайтом, и он сказал мне, что вся эта история удивительно напоминает пресловутое «дело врачей». И уже тут, перед своим выступлением, я успел переговорить с несколькими моими друзьями, и у всех на уме то же самое. Мы не вправе докатываться до такого. Мы не вправе перенимать эту фразеологию, и, как бы ни было больно, надо сохранять ответственность и хладнокровие.

Теперь перейду к догадкам.

Я догадываюсь, что последнее «дело» было начато сразу после моего оправдания Иерусалимским окружным судом. Оно не было начато ни за неделю, ни за день, ни за час до этого оправдания. Оно началось вскоре после этого.

И это тоже, разумеется, чистая случайность. Тут собралось много умелых и серьезных журналистов. Предлагаю им обратиться к руководству подразделения «Лахав 433» или в госпрокуратуру с вопросом, верна ли эта моя догадка. И я, и ваши зрители или читатели, конечно же, будут рады узнать ответ и убедиться в том, прав я, или нет. И если я прав, то самое интересное – это узнать, что же происходило в тот короткий отрезок времени между моим оправданием и начало этого расследования.

И для этого мне придется перейти к стадии… Снов.

За пару-тройку недель до того, как всех нас ошарашили новостью об этом «деле», мы как и весь народ Израиля читали недельный раздел Торы – главу «Ва-Яшав» («И воссел») книги Беришит/Бытие. Там, как вы помните, Иосиф рассказывает свой сон, а потом выясняется, что сон полностью сбылся. Знаете, сны в руку могут быть не только у праотца Иосифа, они могут быть и у вашего покорного слуги… Когда я приезжаю домой и добираюсь, наконец, до постели, то мне достаточно сосчитать до одного, чтобы погрузиться в глубокий сон. И мои сны – прямое продолжение моего рабочего дня, и, как правило, они практически полностью сбываются.

Я тут справился у нашего юрисконсульта и других почтенных адвокатов, и они сказали, что я вправе делиться увиденным во сне, и я подчеркиваю, что это всего лишь сон:

Мне приснилось, что все те следователи, которые вели расследование по моему делу, именовавшемуся «делом посла», ведут теперь это самое, вновь открывшееся дело. Это те же самые Асаф Вольфиш, Йорам Неэман и Эран Камин. Так вот, мне приснилось, что они встретились, а на той встрече во сне присутствовал и следователь Нудельман, позднее уволившийся из этого подразделения. А так они встречались то в кафе, то у кого-то на квартире и говорили друг другу примерно следующее:

«Этого русского надо остановить во что бы то ни стало. Нельзя же терпеть, что он каждый раз выбирается чистеньким! Его (тут я предпочитаю опустить несколько выражений, которыми они воспользовались для выражения своего отношения к «этому русскому») надо остановить, а то ведь, не дай Бог, он и премьер-министром станет, а он опасен для страны, и мы сделаем все, чтобы его остановить!..».

Мне снилось, что они были преисполнены решимости сделать это святое дело и даже поклялись друг другу остановить Авигдора Либермана. Они также признались друг другу, что прежде допускали принципиальную ошибку: «Либермана нам сломать, пожалуй, не удастся, он нам не по зубам. Так давайте возьмемся за тех, кто его окружает. Уж кого-то из них мы точно сломаем, а когда нам это удастся, мы вытянем из них любые признания, какие нам только нужны!..».

Повторяю: обычно мои сны сбываются с точностью до мельчайших подробностей.

Хотелось бы задать вопрос: зачем держать людей под арестом по 9, по 8 дней? Мать двух малышек, отец месячного новорожденного – зачем так рьяно добиваться содержания их под стражей именно до 31 декабря, до самого кануна нового года? А ведь для выходцев из бывшего СССР очень важно встречать новый год в кругу родных и близких людей. А следствие всеми силами добивается их содержания под стражей максимально допустимые сроки, будто речь идет об опаснейших террористах. У этого может быть только одна цель: этих людей хотят сломить духовно, психологически…

Более того. Один из присутствующих здесь журналистов поведал мне только вчера, что всем, содержащимся под арестом, следователи заявляют одно и то же: «Вы лично нас не интересуете, сдайте нам того, кто там, на самом верху! Сдайте нам его, и все будет хорошо!..».

Очень надеюсь, что это всего лишь слухи. Мне очень хочется верить, что слухи эти ни на чем не основаны. Не ради себя хочется верить, а ради всей правоохранительной системы Израиля. И если кто-то решил, что я намекаю на личную месть, на этакую вендетту, то он понял меня правильно. Мне очень жаль, но несколько вполне способных людей заразились чем-то вроде мании преследования меня. Ну да ладно, чтоб им было на здоровье!

Но чтобы показать, что эти мои догадки вовсе не лишены оснований, процитирую слова, сказанные в 2004 году начальником отдела внутренних расследований минюста адвокатом Герцлем Швиро. В интервью 2-му телеканалу он говорил об истории с незаконным прослушиванием телефонных разговоров, ведшемся по указанию комиссара полиции Моше Мизрахи. И Швиро сказал тогда, что есть люди, которых полиция считает «заведомо виновными и выделяет как главную цель. Как только дело касается их, то тут считается дозволенным абсолютно все, а многие политики и журналисты идут против своей профессиональной совести, бросаясь грудью на защиту тех, кто страдая маниакальной страстью преследования и гиперактивностью, преступает все принятые в демократическом обществе нормы».

Верность и этих моих догадок, и моего сна, каковой, возможно, всего лишь сон, легко может проверить генеральный прокурор. Есть подразделение, именуемое Отдел внутренних расследований, и есть аппарат, именуемый детектором лжи. Можно вызвать всех вышеупомянутых и проверить, вели ли они разговоры такого рода. Были ли у них встречи такого рода. Обсуждали ли они самую актуальную задачу Государства Израиль – остановить Авигдора Либермана. Генеральному прокурору стоит только захотеть – средства у него есть.

Вернусь к догадкам. Давайте проверим еще одну мою догадку. Найдутся ли другие политики, участвующие в нынешней избирательной кампании, против которых ведется следствие и/или проверка, и именно потому, что объявлены выборы, все эти действия решено приостановить до окончания избирательной кампании. Разумеется, я говорю о политиках, представляющих другие партии. Не найдутся ли политики, в отношении которых приостановлены следственные действия из опасения, что их ход повлияет на ход и результаты избирательной кампании?

У нас же есть свободная пресса, мы живем в свободной стране, и каждый вправе задать подобный вопрос подразделению «Лахав 433» или генеральному прокурору. Только не забудьте поделиться со мной ответами, которые вы получите.

Но и без того, чтобы верить снам и догадка, и дожидаться ответов на еще не заданные вопросы, на основании фактов, которые я тут привел, вполне можно сделать однозначный вывод: мы начали с самого быстрого и эффективного расследования в истории страны в году 1999 и дожили до самого политизированного в истории страны расследования.

Не было еще в истории страны столь сильно отдающего политикой дела, именно поэтому ему сразу присвоили кличку «дело НДИ» — прилепили к нему название партии, чтобы ударить по этой партии.

Это дело тщательно готовилось и планировалось, его график идеально подгонялся к графику избирательной кампании. Отныне и до самого дня выборов мы что ни день будем узнавать о новых подследственных, будем слышать новые, тщательно дозированные и имеющие четкий посыл утечки. Все это будет делаться для того, чтобы дело продолжало муссироваться в заголовках. Что ни день будут все новые и новые сливы, а другая сторона не будет иметь никакой возможности реагировать на этот мутный поток, привести свою версию. Все это рассчитано на то, чтобы сопровождать избирательную кампанию НДИ до самого последнего дня, и поэтому вы смело можете ожидать еще массы новых обвинений, попахивающих нафталином новостей и утечек о ходе расследования.

Можете мне поверить, ведь я говорю, исходя из собственного (и немалого!) опыта.

Вот увидите – не сейчас, а поближе к завершению избирательной кампании – появятся анонимные сообщения о том, что, дескать, «дело запутывается», «дело разветвляется», «дело непомерно раздувается», и потому, что попишешь, придется вызвать для дачи показаний и Либермана. А уж этот подарочек станет гигантским достоянием прессы, уж она-то раздует его в аршинные заголовки – главное, что «Либерман вызван» для дачи неважно каких показаний. Уж найдутся таланты, которые сумеют выбрать наиболее точный момент для нанесения максимального ущерба НДИ подобными сливами и публикациями.  Главное тут – точно выбрать момент до выборов. А то, что произойдет назавтра после них – никого не волнует.

Кстати, не далее, как вчера я увидел сообщение о еще одном нашумевшем расследовании. Мы читали и слышали и что то дело «разветвляется», и что оно «запутывается», и что оно «раздувается», а теперь вот оно благополучно лопнуло и закрылось, а единственным, кто от всей истории пострадал, стал бедолага комиссар полиции Менаше Арбив.

Но несмотря ни на что, как это было всегда, мы переживем и это, выйдем из этого еще более сплоченными и сильными и победим!

И каждый, кто хочет, чтобы у нас было могучее еврейское государство, кто хочет, чтобы у нас было ответственное, умеющее думать и принимать взвешенные и смелые решения руководство, пусть голосует за НДИ!

А теперь пора всем нашим активистам засучив рукава взяться за дело. Мы должны получить не менее 16 мандатов! Наше дело правое. Их дело провальное! NO PASARAN!

Все вместе мы поведем Израиль к лучшему, надежному будущему! Это я вам обещаю, а мое слово твердо!

Спасибо вам всем. Добрый вечер! С наступающим Новым годом!