Крым: утро накануне референдума

Надоело слушать Карузо в исполнении Рабиновича. Интернет и социальные сети кипят страстями: вы за Россию или за Украину? Обе стороны швыряются друг в друга ссылками на параграфы и статьи международного права, конституции стран и исторические прецеденты. Как будто Майдан и все вокруг него было прописано дотошными юристами! 

Я всегда воздерживался от высказывания своего мнения по простой причине: оглушенный атаками с обеих сторон, я не верил ни одной. Поэтому я так обрадовался возможности поехать в Крым и посмотреть на референдум своими глазами. Родственники и друзья ехидно советовали мне обзавестись бронежилетом, но не подсказали, где их выдают. Поэтому полетел без него.

Я пишу эти строки в вечер накануне крымского референдума. Подчеркиваю, это сугубо личные впечатления. Это репортаж, а не аналитика. Аналитикой пусть занимаются всезнающие политологи.

Необычное началось уже в самолете. Обычно на экранах мониторов в самолете маршрут представляет из себя прямую линию, ибо, как известно из школьного курса геометрии,  кратчайшее расстояние между двумя точками – это прямая, соединяющая эти точки. На этот же раз и из Тель-Авива в Москву, и из Москвы в Симферополь мы летели по кривой. Маршрут самолетов Аэрофлота огибал Украинскую территорию.

Трехсотместный самолет ИЛ-96 из Москвы в Симферополь  был забит до последнего кресла многоязыким сообществом, вооруженным могучей фототехникой и видеоаппаратурой. Летели журналисты и международные наблюдатели из многих стран мира. Мне сказали, что в пятницу в Симферополь из Москвы (а это – единственная точка, из которой сейчас летят в Крым самолеты) вылетело шесть дополнительных рейсов таких же гигантских авиалайнеров.

В аэропорту Симферополя мы приземлились в полночь. Уже тут я понял, что бронежилет был бы для меня явной обузой. Полицейских в аэропорту было много меньше, чем в родном «Бен-Гурионе», они были одеты в украинскую форму с трезубцами, и не были вооружены даже дубинками.  В окошко паспортного контроля для граждан Украины выстроились едва ли больше десяти человек. Остальные были иностранцами. Когда мы вышли в зал прилета, на нас набросилась толпа уже опередивших нас журналистов с микрофонами, фото- и телекамерами.  Они хотели вырвать хотя бы несколько слов из уст прилетающих наблюдателей. Пробившись через эту толпу, мы воссоединились с встречавшими нас крымскими представителями и отправились в Евпаторию.

Если в самолете нам повезло пролететь без малейших признаков тряски, то путь в автомобиле до Евпатории напоминал турбулентный полет через грозовые облака, что наглядно свидетельствовало о состоянии дорожной инфраструктуры Крыма.  О предстоящем референдуме напоминали частые щиты вдоль дороги: «Вместе с Россией».

И была ночь… И было утро. Утро субботы. Утро накануне референдума.

Мы вышли в город, чтобы своим глазами, а точнее – ушами, познакомиться с мнением крымчан. Не буду лукавить, я предполагал, что большинство жителей Крыма будут настроены пророссийски. Но то, с чем мы столкнулись, удивило нас всех. Мы шли по улице, останавливали встречных, представлялись израильскими наблюдателями и спрашивали об их мнении о референдуме. К нашему удивлению, ни один из добрых трех-четырех десятков опрошенных не отказался  с нами разговаривать. Все охотно и подробно отвечали на наши вопросы. Если вы хотите знать, каково было соотношение намеревающихся голосовать за воссоединение с Россией и их противников, то я вас удивлю, как удивился сам. Не 90, не 95, не 99 процентов. Сто целых ноль десятых! Нам не удалось найти ни одного – старого ли, молодого ли, который был бы за сохранение украинской юрисдикции над Крымом. Стараясь быть придирчиво объективными, мы стали спрашивать национальность наших респондентов. Да, большинство были русскими, но был немалый процент и украинцев, которые, несмотря на наши «провокационные» вопросы, твердо стояли на том, что им тоже обрыдла за последние 22 года   украинская власть. Мы спрашивали, есть ли у них знакомые, которые придерживаются другого мнения? Таковых не оказалось.

Как же аргументировали свой выбор наши респонденты? Громких слов наши собеседники, как правило, не произносили. Был просто нормальный житейский разговор. «Что мы имели за эти 23 года? Все из Крыма уходит в Киев», «За эти годы Крым, который был всесоюзной здравницей, пришел в полный упадок». Ни один из предыдущих украинских правителей не заслужил добрых слов жителей Евпатории. Один из жителей признался: «Я дальнобойщик! Я много ездил по Украине. И мне не нравилось, когда меня там оскорбительно называли «москалем» за то, что я говорил по-русски».  Еще один честно сказал: «Может быть, мы бы терпели и дальше украинскую власть, но Майдан и скандеж тысячной толпы хулиганов-нацистов «Москалей – на нож» - мы все это видели по телевизору - стали последней каплей».  Один молодой человек сказал остроумную фразу: «Я не знаю, будет ли нам с Россией лучше, но хуже точно не будет, потому что хуже некуда!» Люди – есть люди, и меркантильные интересы им тоже не чужды. Майор милиции, который в силу своей должности не мог сказать, как он будет голосовать на референдуме, рассказал: «Я командир отделения, зарабатываю 400 долларов в месяц. В России полицейский на моей должности получает две с половиной тысячи долларов». Не знаю, насколько точны приведенные им цифры, но намек был ясен: почувствуйте разницу. О разнице с российскими зарплатами говорили многие. «Главный архитектор сельского района получает 1200 гривен в месяц, пенсионер в России получает больше!».
Еще раз подчеркну, я говорю только о своих личных впечатлениях на основе общения с жителями Евпатории. Я не был в местах компактного проживания крымско-татарского населения, значительная часть которого вроде бы выступает против присоединения Крыма к России. Но, как мне говорили   некоторые собеседники, после того, как новые власти Крыма предложили формирование всех институтов власти Крыма на основе национального представительства и предложили крымским татарам важные места в правительстве, в среде крымских татар тоже мнения разделились.

Русских войск или хотя бы похожих на военнослужащих мы в Евпатории не видели, как не видели ни одного «человека с ружьем». Вряд ли они здесь нужны. Даже концерт Вики Цыгановой, «зажигавшей» на центральной площади с патриотическими песнями про Андреевский флаг и русских офицеров, и исполнившей к восторгу собравшихся песню с рефреном «Это – Крым, и по совести – это Россия!», охранял всего один легковой автомобиль с тремя ленивыми милиционерами. 

А теперь я рискну высказать свое мнение, уже как очевидца. Я не большой поклонник политиков. Я понимаю, что международная юриспруденция – сложная наука, и на нее охотно плюют те, кто может позволить себе наплевать. Но мне кажется абсурдом, когда о незаконности референдума в Крыму говорят те самые люди, которые на Майдане говорили о священном праве народа самому решать свою судьбу. Это как в анекдоте: либо снимите крестик, либо наденьте трусы. Я не уверен, что аргумент о праве наций на самоопределение в данном случае подходит. Все-таки жители Крыма не нация, а народ. Но разве право народа Крыма самому определять, с кем ему будет лучше, менее важное право, чем право этноса? Эти люди хотят счастья для себя и для своих детей. Разве право людей на счастье значит меньше, чем параграфы, написанные бюрократами от политики? Народ Крыма хочет мира и счастья, и он заслужил их.

Лев Авенайс, журналист, международный наблюдатель на референдуме в Крыму