Обвинение в деле Романа Задорова, в основном, опиралось на его признательные показания, которые Роман дал в начале следствия. Они же, во многом, опредилили обвинительный приговор суда. Редакция портала Strana.co.il обратилась к адвокату Алексу Раскину, ранее занимавшему ответственные посты в полиции Израиля, с просьбой прокомментировать работу следователей и рассказать нашим читателям, как работает израильская полиция.
Редакция: Верно ли, что в израильском правосудии признание является "царицей доказательств"?
Алекс Раскин: К сожалению, это так. Кроме того, признанием может быть принято не только написанное в протоколе, но и сказанное следователю в беседе "без протокола". Достаточно того, что следователь напишет рапорт об этой беседе и в суде подтвердит, что все сказанное в нем правда. Всегда надо помнить, что следователь - не ваш психолог и все ваши задушевные разговоры будут использованы против вас.
Редакция: То есть, получается , что "отказаться" от своих слов в суде нельзя.
Алекс Раскин: Это распространенная ошибка выходцев из СНГ, которые думают, что в суде можно запросто отказаться. Так действительно было там. Неоднократно сталкивался с тем, что человек в полиции признавался во всем о чем его спрашивали, а потом заявлял, что сделал это для того, что бы его отпустили, рассчитывая рассказать всю правду в суде. Но тут его и ждали разочарования. В моей практике были случай, когда удавалось "обесценить" показания, данные в полиции. Но для этого надо доказать, что показания получены с помощью использования незаконных методов, а это чрезвычайно сложно.
Редакция: Кстати, на сколько распространены в израильской полиции незаконные методы расследования?
Алекс Раскин: Если Вы имеете в виду применение физического воздействия, то считаю, что в израильской полиции это не распространено. На крики и оскорбления жалуются многие. Но ведь на человека можно воздействовать и вежливо. Например, что делать подследственному, у которого дома остался больной ребенок, а полиция требует признания и угрожает арестовать. И подобных вариации на эту тему много.
Редакция: И как на такие ситуации реагируют суды?
Алекс Раскин: Все индивидуально. Но, повторяю, что доказать применение незаконных методов чрезвычайно трудно. Кроме того, неоднократно были случаи, когда суд признавал, что подследственный дал показания под давлением, но, тем не менее, не признавал это давление противозаконным.
Редакция: А как же участие адвоката на следствии - разве адвокат не присутствует при даче показании?
Алекс Раскин: Ну, вы же не в Америке и не в России. В Израиле адвокат не присутствует при даче клиентом показаний. Ситуация абсурдная.
Редакция: Давайте перейдем к делу Задорова. Допускаете ли Вы, что к нему было применено физическое воздействие?
Алекс Раскин: Исключаю.
Редакция: Допускаете ли Вы, что к нему были применены психологически методы принуждения?
Алекс Раскин: Вполне допускаю. Вопрос только в том, на сколько эти методы законны или противозаконны? Любое следствие - это уже принуждение и психологическое воздействие. Мне трудно представить, что нормальный человек признается в совершении убийства, которого не совершал. Я как раз думаю, что он стал жертвой не какого либо насилия, а задушевного разговора. Предполагаю, что ему разъяснили, что если он будет молчать, а его вина будет доказана, то за умышленное убийство он получит пожизненное заключение. Если же он признается и скажет, что все произошло из-за того, что его спровоцировали или оскорбили (свидетелей-то нет), то статья поменяется и он получит лет двадцать, а там глядишь за хорошее поведение и скостят немного. Отсюда и признание. Но это только мой сценарий.
Редакция: Вы хотите сказать, что если бы он выдвинул такую версию, а затем не отказался бы от нее в суде, то он бы не получил пожизненного заключения.
Алекс Раскин: Вполне вероятно.
Редакция: Как известно из материалов уголовного дела, с Задоровым сидел "подсадная утка". Насколько распространен в Израиле этот метод?
Алекс Раскин: Обычно это используется при расследовании тяжких преступлений.
Редакция: В России тоже, как всем известно, используются подсадные агенты, но там это окутано тайной, а у нас об этом свободно говорится.
Алекс Раскин: Разница в том, что в России "камерная разработка" или, как это называлось на профессиональном языке, "по низу" использовалась для сбора оперативной информации, а в Израиле это используется для сбора доказательств по делу, которые в последствии предъявляются в суде.
Редакция: Вы хотите сказать, что "подсадной" свидетель должен давать открыто показания в суде?
Алекс Раскин: В общем, да. Иногда его могут загримировать или привести в суд в маске.
Ссылка на сайте: https://www.strana.co.il/news/?ID=53534&cat=3 |