В поисках абсолютной свободы: любовь уступила место зажигательному коитусу

Такое сладкое, такое головокружительное чувство свободы. Но когда даешь себе полную волю, когда пускаешься во все тяжкие, вот тогда-то вырывается из-под контроля бесененок свободы и творит безобразия от всей души.

Как хороша свобода от оков, свобода от заскорузлых догм, от надоевших правил! Как вольно дышит нестесненная одеждой женская грудь, как треплет вольный ветер прядь волос в паху, как ласкает обнаженное тело морская вода.

Так и хочется в экстазе забыться и воскликнуть: долой условности, прочь одежды, забудем приличия, отринем заветы отцов и наставления матушек, не будем забивать головы уроками прошлого и отжившими традициями. Живи сейчас, наслаждайся трепетным мигом до одури, воспевай свободу свобод.

Боже, как мешала поэтам жесткая стихотворная форма, в которую следовало заковать трепетный стих. Пришло время и экпериментаторы отбросили надоевшую форму, и свободный верлибр восторжествовал. Жаль только с потерей той условности, тех старых рамок силлабо-тонического стихосложения потихоньку испарился сам дух поэзии. И предстал перед нами свободный чистый натуральный текст, но только абсолютно лишенный поэзии. То же самое в живописи. Скинув мучительные цепи ограничений классической школы живописи: композиции, цветовой гаммы, образности, тематики и прочих условностей - свободное выражение чувственных фантазий художника выплеснулось на полотно. Жаль, но почему-то вместе с теми жесткими правилами исчезла сама живопись – восторжествовал «Черный квадрат».

Те же муки несвободы и ограничения творческого духа испытывала на себе обычная школа, куда когда-то наивные родители посылали детей за знаниями. Как долго та старая школа сопротивлялась, как задыхались вольные души в том спертом воздухе обязанностей, как связывали по рукам и ногам цепи официальных пут. Зато теперь чистый воздух свободы омыл старые школьные коридоры. Вырвалась наружу детская вольница, распахнулись двери, ворвался в школы ветер свобомыслия.

Но не только ученики жаждали учиться по новым правилам, не менее страстно мечтали о полной свободе и замученные учителя. Сколько можно метать бисер перед свиньями, сколько можно отвечать за каждого неуспевающего, сколько можно брать к сердцу результаты уроков. Вот и доучились. Недавно в Мэдисоне в годовщину своей победы на выборах в Америке Обама выступил против «действующих в американских школах правил, которые запрещают судить о компетентности учителей по успеваемости учеников». Понятно, что сторонники подобных правил и есть те самые любители абсолютной свободы. Те пофигисты, что не считают нужным связывать оценки ученика с эффективностью работы.

Стало понятно: тихо умирает старая школа. Новая же школа никому даром не нужна – ведь она не в состоянии ничему научить?

И чем глубже проникает вирус безграничной жажды свободы в поры общественной жизни, тем больше в той жизни появлялось пустот. Ну пусть разрушены и выжжены искусства, литература, лишилось основы образование, рухнули семейные отношения и нравственность, но когда проникла свобода в гражданский мир, тогда и почувствовали мы некое содрогание.

Вот появились на телевизионных экранах прекрасные молодые лица старшеклассников. Как ярко горят их щеки, как уверенно держатся они на трибуне, как горячо протестуют. Оказывается: их свободные души не приемлют насилия, их мягкие сердца требуют отказаться от службы в израильской армии. К тому же известной всему миру как армия агрессоров. Уж лучше быть пацифистом, уклонистом и даже дезертиром, чем солдатом, защищающим свой народ.

Так формируется целая армия молодых людей, не желающих принимать никакого участия в общественной жизни: в принципе отвергающих выборы, плюющих на гражданские обязанности, уклоняющихся, ускользающих, отметающих участие.

Не говоря уж о тех строгих рамках, в которых заточен был свободный дух нравственности. Это не оголяй, об этом не говори, женщине не положено, мужчине не следует. Вот когда открыто провозглашено было: долой стыд, условности, моногамию, брак, семью, когда свободный секс, открытая семья, свобода в выборе партнера, свобода половой ориентации, - вот тогда и вздохнули наконец открыто. Но вместе с абсолютной свободой нравов пришло отчего-то полное отчуждение. Да и любовь превратилась в отживший рудимент, уступив место зажигательному коитусу. Какая уж тут любовь, если партнер не в состоянии довести партнершу до оргазма!

Бендерский Яков