Длина юбки, как мерило свободы и демократии

Пустяковый случай, который произошел на проходной Кнессета, перерос в настоящий скандал с массовой акцией протеста и созданием специальной парламентской комиссии, призванной установить рамки свободы и самовыражения в границах здания, где размещается сердце израильской демократии.

Для тех, кто не в курсе, сообщим, что речь идет о том, что помощницу депутата Мейрав Михаэли и по совместительству главы парламентской фракции СиЛы, не пустили в Кнессет на том основании, что ее платье было выше колена и не соответствует дресс-коду. Ярая до фанатизма феминистка и борец за права женщин, нелегально въехавших в страну с территории бывшего СССР,и не желающих быть путанами в Израиле, Михаэли вмешалась, обратившись ни абы к кому а к гендиректору парламента. Тот, в свою очередь, послал женщину-инспектора, которая и дала разрешение пройти.

Казалось бы инцидент был улажен, однако не тут то было. Утром следующего дня помощницы других депутатов, а также другие примкнувшие к ним сотрудницы, в количестве не менее тридцати, устроили флешмоб, который, иначе как акцией протеста, не называли, явившись ко входу в Кнессет в коротких юбках или не менее коротких платьях. К борьбе за права женщин подключился даже депутат СиЛы, кем-то, наверно, уважаемый, профессор Мануэль Трахтенберг, который попытался пройти на рабочее место в одной майке.

Промежуточное решение проблемы было найдено традиционным для нашего парламента способом. Лично спикер Юлий Эдельштейн распорядился создать комиссию, о цели которой уже упомянуто выше.

Как ни странно, но этот случай, который, по большому счету, в цивилизованной стране стоил бы меньше скорлупы выеденного яйца, вновь показал, если не проблему, то любопытный понятийный сбой в терминологии, принятой в Израиле, где распущенность и свобода почему то нередко тождественны.

Безусловно, что в демократическом государстве каждый, вне зависимости от пола, национальности и сексуальных предпочтений, волен ходить в чем ему заблагорассудится, в рамках действующего законодательства. Однако, в любом, даже самом свободном обществе, есть ряд правил, пусть и неписанных, суть которых не ограничивать свободу, но регулировать и устанавливать рамки, благодаря которым люди не скатываются к состоянию стада, но остаются обществом.

Намного, наверно, удобнее есть руками, но никому в голову не придет в ресторане проигнорировать вилку и нож, напирая на свою свободолюбивую натуру. Кстати, в демократическом Лондоне в огромном количестве заведений общепита не самого элитарного уровня вас не пустят в спортивной обуви. А в некоторые и без пиджака не зайдешь. И как то Лондон от таких ограничений тоталитарным не становится.

Культурологи и философы давно сошлись во мнении, что человека от животного, несмотря на тысячелетия развития первого, отделяет не такое уж и большое расстояние, если вообще можно говорить о дистанции. У некоторых людей возвращение в первобытное состояние может занимать считанные секунды. Именно комплекс условностей и является одним из сдерживающих факторов и границей, отделяющей от братьев наших меньших по разуму.

Определенный дресс-код для официальных учреждений назвать ущемлением свободы можно только в толерантном бреду, по аналогии с тем, как считать правило использовать нож и вилку тоталитаризмом.

Свобода, а уж тем паче демократия, они не выше или ниже колена, а в голове, от которой, как известно, и разруха может начаться.