Константин Райкин: Театр – это река с золотым песком

В преддверии гастролей театра «Сатирикон», его художественный руководитель Константин Райкин дает между репетицией и вечерним спектаклем интервью по телефону из Москвы. Так что все вопросы и ответы – естественно, вокруг театра.

Купить билеты на спектакль театра "Сатирикон" "Не все коту масленица". В главной роли Константин Райкин
 

- Добрый вечер! Вы не впервые приезжаете в Израиль, но, первый раз – со спектаклем по пьесе Островского. Вы поставили в «Сатириконе» уже шесть спектаклей по пьесам этого великого драматурга. Меняются времена, идеи, кумиры, а пьесы Островского как шли, так и идут на лучших сценах, ничуть не ветшая. Но почему этот драматург так вами страстно любим?

- Я не одинок в своей любви: Островский всегда актуален, всегда «ко времени» и если у какого либо режиссера возникнет желание поставить пьесу Островского, то это затея практически заранее обречена на успех, потому что наполовину к счастью, наполовину к сожалению, практически ничего в жизни в нашей стране за полтора века не изменилось. Проблемы, которые поднимал Островский, остались те же.

- Вы сказали «в нашей стране»? Островский – очень русский драматург? Он менее универсален, чем, к примеру, Чехов?

- Нет, он не менее универсален. Просто вокруг двух имен сложились два мифа. Островский более специфичен по языку, но для меня он лучший драматург из всех, писавших и пишущих на русском. По остроте столкновений, яркости характеров, ситуациям, драматургическим мышцам, даже мускулистости его драматургии, эмоциональном насыщении. И по общечеловеческим качествам. Я думаю, что на деле Островский абсолютно годится и американцам, и израильтянам.

- Вы уже возили этот спектакль в США?

- Да, и имели колоссальный успех, неожиданный даже для нас самих.

- Вы выступали в Америке перед русскоязычной публикой? Возможен ли Островский в переводе?

- Мы играли исключительно перед американкой публикой. В зале не было русскоязычных зрителей: то была весьма специфическая нью-йоркская театральная среда, преподаватели сценического мастерства и студенты театральных школ, будущие актеры и актеры уже состоявшиеся из нью-йоркских театров. Спектакль шел с синхронным переводом, осуществляемым двумя англоязычными студентами моего курса. Я вообще считаю, что «Не все коту масленица» – американский вариант драматургии, американская сказка: любовь, деньги, амбиции, столкновения между истинными и мнимыми ценностями и счастливый конец.

- Вы упомянули своих студентов. Что такое ваш курс? Когда вы его набираете, вы представляете себе зачатки будущей труппы, новое поколение театра или видите разрозненные индивидуальности?

- Ничего не вижу и никто не видит. Те, кто говорит, что может что-то предвидеть, говорит ерунду. Я набираю, по возможности, талантливых людей и стараюсь не ошибиться. А про прошествии четырех лет кого-то беру к себе в театр. Я не могу предвидеть в новом курсе будущую труппу: труппа у театра есть, пусть и довольно динамичная, а к ней я присовокупляю выпускников моего курса.

- В вашем театре часто меняются актеры? Откуда такая динамика?

- Мне кажется, что это нормально. Вы много знаете примеров прочных семей? Поженились в юности и живут десятилетиями вместе? Нынче никто никому не клянется в верности, в том числе и актеры. Театр – это добровольное объединение на то время, пока нам интересно вместе. Это нормально: актеры приходят и уходят. Река сцены течет и намывает золотой песок. Часть людей остается в труппе: они обретают себя в театре и театр без них не может. Именно они – этот золотой песок – и являются ядром «Сатирикона». Остальные приходят, работают, кого-то я прошу уйти, кто-то уходит сам. Появляются новые актеры, поджимая предыдущих, держа их в напряжении. Возникает соперничество – и это нормально, иначе коллектив стареет, теряет гибкость.

- Все течет, все изменяется, но кто по-вашему должен работать в театре?

- В основном – молодые люди. Театр, как любое творчество – дело очень сложное и требует молодости, точнее – молодой души.

- Вы сохранили молодость души, хотя в «Не все коту масленица» играете возрастную роль – шестидесятилетнего купца Ермила Зотыча Ахова. Кстати, приближается и ваш юбилей, который вы будете отмечать незадолго до приезда в Израиль.

- Юбилей не является событием в моей жизни, а роль Ахова – хоть и возрастная, но была в некой мере ученической: я репетировал наравне с молодыми актерами. В этой пьесе шесть замечательных ролей, одна лучше другой. И я подумал, почему бы мне не сыграть с моими актерами эту прекрасную возрастную роль. И эта работа оказалась очень полезной для моих учеников и меня. Они наверняка думали, что их худрук репетирует, прищелкивая пальцами. И вдруг увидели, что мне работать нисколько не легче, чем им. Я так же получал замечания от режиссеров. Несколько раз я доходил до отчаяния у них на глазах, буквально начинал плакать. Они страдали по своей деликатности, что присутствуют при этих муках.

- Вы сказали, что юбилей – это не событие. А что для вас является событием?

- Работать и выпускать спектакли. Театр и работа в нем – эта та жизнь, которая меня интересует.

- Константин Аркадьевич, кто определяет стиль театра? Режиссеры, худрук, актерская труппа? А может коммерческие интересы или все вместе взятое? Есть ли в «Сатириконе» единое начало и начальство?

- Есть единый главнокомандующий, то есть художественный руководитель, то есть я, который и определяет абсолютно все.

- Худрук назначает и режиссеров для различных постановок. «Не все коту масленица» ставили Алла Покровская и Сергей Шенталинский. Почему?

- Алла Борисовна – замечательный педагог, а еще когда-то мы были партнерами по сцене театра «Современник». Она – прекрасная актриса и выдающийся педагог, один из лучших в стране, много десятилетий преподает в школе-студии МХАТа. Ее педагогическое искусство творит чудеса. А актеру работать с годами становится совсем не легче, а даже наоборот. Актеру любого ранга необходимо время от времени встречаться с высококвалифицированным педагогом, он нуждается в наставнике, независимо от регалий и званий. И Алла Покровская оказалась для меня именно таким наставником. Я не стесняюсь быть учеником. Кто перестает им быть, утрачивает что-то важное. Нужно сохранить в себе это ученичество наравне с молодостью души. Любая моя работа оплачена моментами искреннего отчаяния. Молодым актерам полезно увидеть, что мастерство и опыт не избавляют от неудач и не облегчают путь. К тому же у меня была давнишняя мечта – именно сыграть в пьесе Островского, к тому же наравне с молодыми актерами театра. А играть и режиссировать одновременно я не хотел.

- Недавно в «Сатириконе» прошла премьера, и снова Островский…

- Да, премьера спектакля «Деньги» по замечательной пьесе «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Но если «Не все коту масленица» поставлен в традиционном ключе и антураже, то на сей раз мы не только дали другое название, но и перенесли историю в наше время, на новые окраины Москвы 2010 года. «Деньги» – большой мощный спектакль с крупными актерскими работами.

Спектакли по пьесам Островского – грандиозного и всегда современного драматурга – рождаются не сразу: они долгое время устанавливаются, пока не возникает прочное взаимодействие со зрительным залом. Кстати, «Не все коту масленица» и «Не было ни гроша, да вдруг алтын» написаны Островском в один год – 1871-й, на одном дыхании и вышли у нас в театре один за другим.

- И на этом мощном дыхании вы приезжаете на гастроли в Израиль?

-В Израиль мы приезжаем регулярно и, по-моему, публика оценила качество и культуру работы «Сатирикона». Мы – добросовестный театр.

Беседовала Маша Хинич