Интервью с великим и ужасным, мудрым и ироничным Романом Григорьевичем Виктюком в преддверии гастролей в Израиле его театра со спектаклем «Эдит Пиаф. Мой легионер» по пьесе Ксении Драгунской.
Купить билеты на спектакль "Эдит Пиаф. Мой легионер" в Израиле
- Добрый день, Роман Григорьевич! Вы приезжаете в Израиль ежегодно. На сей раз с «Эдит Пиаф», постановкой, слухи о которой уже взбудоражили местных театралов, не в последнюю очередь благодаря магии и сочетанию имен: Пиаф, Виктюк, Добрынин, Махмудов и нового имение – Нуца (Нина Шаншиашвили). Вы можете рассказать о том, как вы встретились с Нуцей и о спектакле, который мы увидим через несколько недель?
- Расскажу с радостью. Нуца была и есть для меня первой и единственной исполнительницей, которая своим неуемным темпераментом, мировосприятием, бунтарством и внутреннем духовном богатством совпадает по сути с Эдит Пиаф – с той, кто в моем представлении и есть истая жрица любви. Мы встретились с Нуцей в одном из клубов на Арбате, на юбилейном вечере Нины Ананиашвили. Рядом со мной сидела черноглазая невозможная женщина, задавшая мне множество вопросов. Мы разговорились, а потом она – Нуца – вышла на сцену поздравить балерину и вместо приветственных речей, спела. Спела песню Эдит Пиаф. И вот уже после этого я к ней буквально бросился с криком «этого не может быть!». Я уже давно вынашивал идею поставить спектакль об Эдит Пиаф и вдруг увидел на сцене идеальную исполнительницу.
- А откуда пришла идея?
- Это было откровение свыше. Я стоял в Париже на могиле Эдит Пиаф и пообещал – себе и ей - что обязательно придумаю, как рассказать о ней на сцене. Когда я поделился с Нуцей своей задумкой, она мгновенно согласилась участвовать в спектакле, которого на тот момент еще не было. Не было ни текста, ни сценографии, ни режиссуры - было одно лишь желание сделать спектакль об Эдит Пиаф и наше с Нуцей случайное знакомство.
- Из случайности родился спектакль?
- Из судьбы, а еще из нерва и энергетики предвидения – а это для режиссера самое главное. Главное – когда есть такой запас энергии, что позже заполнит пространство сценической коробки в адекватном воплощении. Мы придумали историю о легионере, к которому Пиаф приезжает в военную часть и то, что из этого получается. Вся эта история происходит в сознании летчика, когда он поднимается в небо и думает о ней – о Пиаф, и вдруг понимает, что погибает. В этот короткий промежуток времени между его буквальным вознесением и смертью и проистекает в его вообрадении наша история об Эдит Пиаф, идеальном воплощении возлюбленной. Его сознание и любовь – и есть сюжет этого спектакля.
- Этот спектакль резко отличается от обычных театральных постановок о великой певице в виде "розовых" биографий, расцвеченных песнями.
- Никакие бытовые подробности нас не интересовали. Театр - это поэтическое осмысление жизни, человека, ситуации и, в целом, любви. А Пиаф не просто пела – она создавала гимны любви. И такова же и Нуца – певица любви.
- Все благодаря Нуце?
- Благодаря ей произошел этот выброс энергетики и еще благодаря тому, вернусь к этом снова, что я посетил могилу Пиаф и увидел скромную черную плиту, на которой высечены только даты рождения и смерти.
- Помимо Нуцы, в этом спектакле заняты ваши постоянные актеры – Николай Добрынин и Фархад Махмудов. Как они работали вместе? Как вы сочетаете актеров со столь разной манерой игры и темпераментом?
- Они просто полюбили друг друга – сама пьеса этому способствовала. Есть небесное сочетание, есть искра – и тогда в спектакле это не только ощутимо, но и создает энергетический посыл в зрительный зал. Мы играли этот спектакль в США и успех был просто ошеломляющим
- В Европе вы его тоже показывали?
- Да, множество раз, не будем скромничать.
- В Израиле в июле пройдут гастроли театра "Сатирикон" Константина Райкина, который одну из своих лучших ролей сыграл в ваших "Служанках", благодаря которым возник первый громкий успех нового "Сатирикона", уже без Аркадия Райкина. Расскажите об этом – судя по тому, как Константин Райкин сыграл Соланж, вы можете сломать любые стереотипы.
- Соланж до сих пор считается одной из лучших ролей Кости Райкина. А началось все тогда, когда сам Аркадий Исаакович увидел спектакль, поставленный мной для Хазанова – бурлеск из Гоголя и современной жизни. Аркадий Райкин признался, что о таком спектакле мечтал всю жизнь и что когда откроется "Сатирикон" (а его еще не было), я должен поставить для них первую пьесу. Когда Аркадия Исааковича не стало, я был приглашен поставить первый спектакль "Сатирикона" и считаю, что именно "Служанки" проложили театральную тропинку для зрителей в это новое сценическое пространство.
- Вы больше не ставили спектаклей для Константина Райкина?
- Нет.
- А с Нуцей еще будете работать?
- Конечно, и у нас уже есть общая задумка – поставить спектакль о великой американской джазовой певице, скончавшейся от передозировки наркотиков. Меня привлекает в ее образе та же грандиозная энергия, тот же образ жрицы любви. Мы уже записали с Нуцей ее песни и вскоре начнем репетировать.
- Вначале у вас появляется музыкальная партитура спектакля, вокальная часть?
- Да, и так же было со спектаклем «Эдит Пиаф». Мы отталкиваемся от музыки. Ведь если бы Нуца не смогла бы так проникнуться вокальной душой Пиаф, то спектакля могло бы и не быть. Я видел других актрис, игравших Эдит Пиаф – они лишь пытались ее изобразить. А Нуца именно проникла в ее душу, поняла из чего рождается вокал, песня - это и было самое важное.
- Вы часто бываете в Израиле, привозите свои спектакли. Нередко приезжают и другие театры. Недавно на гастролях побывал Евгений Гришковец и по возвращении в своем сетевом Живом Журнале довольно резко высказался об уровне некоторых гастрольных театральных групп и привозных программ. Вы можете что-то сказать об этом?
- Мой театр и "Сатирикон" – это профессия. Мы не имеем никакого отношения к тем компаниям, которые набирают актеров, составляют декорации из двух стульев и пытаются что-то изобразить. Они занимаются заработком, обманывая ожидания зрителей: к театру это не имеет никакого отношения. Я и Константин Райкин привозим всегда в точности тот же спектакль, который играем в Москве: с теми же актерами, декорациями, реквизитом и, конечно, на том же уровне. Над израильской сценой будет летать то же самолет, на котором мы облетели сцены многих стран. Как можно обманывать?!
- Несколько слов о вашем отношении к французской культуре. Известно, что вы ее поклонник.
- Началось все со "Служанок" Жана Жене в 1988 году. Позже мы ставили пьесы еще трех французских драматургов – Робера Тома, Эрика-Эммануэля Шмитта, и, в частности, показывали их и в Израиле.
- Но символ французской песни – Эдит Пиаф – возникла на вашей сцене благодаря московскому драматургу Ксении Драгунской, который вы заказали эту пьесу.
- "Заказали" – это чересчур по-деловому. Мы работали вместе, у нас создалось прекрасное партнерство: я пересказывал Ксении свои выводы, она же умела правильно их услышать, понять и написать текст – не пьесу, а поэтические строчки в моем представлении. Нас объединяла влюбленность в образ Эдит Пиаф, возникшая духовная общность.
- Вы еще будете сотрудничать с Ксенией Драгунской?
- Она передала мне четыре своих пьесы и уже приглашена театром написать текст для следующей постановки при участии Нуцы об упомянутой мной джазовой певице.
– Судя по тому, что вы не называете ее имени, вы готовите сюрприз?
- Именно так, и надеюсь, что израильтяне станут в следующем году одними из первых зрителей нового спектакля, ну а пока ждите Нуцу в роли Эдит Пиаф!
|
