Ради благих намерений не отбирайте детей у родителей |
18/10/2009 19:33 |
Некоторое время назад все мы с ужасом прочитали о семье из Арада, в которой произошло самоубийство и попытка самоубийства после того, как социальные службы отобрали детей у них детей. Это безусловно наиболее крайняя и нетипичная реакция, но именно она заставляет задавать много вопросов, не только относительно конкретного случая, но и других, менее трагических. В данном материале я не буду касаться тех случаев, когда отделение детей от родителей оправданно - родители наркоманы, алкоголики, проститутки, дети подвергаются тому или иному виду насилия и.т.п. Эти ситуации исключительные, а что же происходит с остальными? Проблема отбирания детей у родителей имеет не только юридический, но так же общественный и моральный аспект. И первый вопрос, который следует задать - может ли государство вмешиваться в частную жизнь гражданина или семьи, в тех случаях, когда речь не идет о нарушении закона, а вся вина заключается в том, что они выходят за рамки некоей искуственно созданной модели, определяющей, что такое хорошо. Еще один фактор, влияющий на ситуацию, это наша история, наше прошлое. Еще один факт из нашей истории, о котором не очень любят вспоминать, это так называемое дело йеменских детей, когда в начале 50 годов детей под теми или иными предлогами отбирали у родителей и передавали на усыновление в ашкеназские семьи. Детей, приехавших из других восточных стран, просто отбирали у родителей в кибуцные интернаты с целью перевоспитания "должным" образом. Если говорить о сегодняшнем дне и о нормах религиозного общества, то в нем принято, что многие подростки, начиная примерно с 13-14 лет учатся в школах-интернатах, причем эти дети из вполне благополучных семей и их содержание в данной школе стоит больше чем обучение в университете, да и вступительные экзамены сложнее. Я привожу эти примеры потому, что, на мой взгляд, безусловно существует причинно-следственная связь между решениями социальных работников и тем, что пришлось пережить части из них или их близких, или то, что в их глазах считается нормативным и допустимым. Я ни в коем случае не хочу сказать, что речь идет об открытой мести за то, что было около 60 лет тому назад, но вполне возможно на подсознательном уровне у части из них срабатывает некое желание отомстить. В лучшем случае они просто уверены, что детям будет хорошо. В нашем праве и в социальных службах давно укоренилось незыблемое понятие, нечто вроде священной коровы, под названием "благо ребенка". Никто не спорит, что ребенку должно быть хорошо. Проблема лишь, что понятие это достаточно субьективно и может интерпретироваться по-разному в зависимости от мировоззрения человека. Человеку, привыкшему к европейской модели семьи, будет трудно понять, что ребенок, растущий с еще несколькими братьями и сестрами в небольшой квартире и не имеющий собственного компьютера или велосипеда, может быть вполне доволен жизнью, любить и быть любимым и не чувствовать себя ущербным. В наше время мы становимся свидетелями появления большого количества вариантов семьи: классический, неполные семьи, неполные семьи состоящие из нескольких поколений неполных семей ( дети, родители, дедушки-бабушки), а так же семьи состоящие из однополых родителей. Если при этом семья является семьей репатриантов, то это создает дополнительные проблемы: незнание или недостаточное знание языка, взаимное непонимание ментальности, незнание законов и органов, в которые надо обращаться в случае возникновения проблемы, и может быть, одно из главных - сильное, культивировавшееся в течение многих поколений недоверие к государству. С одной стороны, от государства ожидают, что оно должно помочь, что-то дать, решить проблемы, с другой стороны - многие в любой момент ожидают от государства любого подвоха и предпочитают лишний раз к его помощи не прибегать, исходя из принципа "а кто его знает, во что это все выльется..." . Более того, у большинства репатриантов из СНГ отсутствует практика общинной поддержки, которая есть например, у репатриантов из Эфиопии, или в религиозных общинах. При этом нужно все-таки учитывать, что государственную систему не интересует, в какой степени та или иная мать-одиночка владеет ивритом, понимает ли она, что психолог и психиатр это не одно и то же, и, к сожалению, иногда семьи сами вызывают огонь на себя. В подобных семьях часто случается, что единственный, кто может прочитать официальное письмо, это ребенок. Соответственно, какое уж тут после этого "благо ребенка"?! 20 октября в Кнессете состоится открытое обсуждение организованное парламентским лобби в защиту семей, пострадавших от социальных служб. Это новое парламентское лобби создала депутат Кнессета Марина Солодкина, которая уже не первый год добивается справедливости и помогает десяткам семей ( и не только репатриантов) вернуть в семью детей. По словам д-ра Лидии Белоцкой, преподавателя юридического колледжа Шаарей Мишпат и председателя правозащитной комиссии израильской секции ВКРЕ, из 50 случаев, которыми занималась М.Солодкина, в 48 удавалось вернуть детей в семью. А всего за прошлый год около 2000 детей лишились своих родителей. Почему эта тема так волнует Марину Солодкину? Не только потому, что она не может не волновать любого нормального и порядочного человека. В отличие от многих её коллег, М.Солодкина не является частью израильской политической элиты. Она не из принцев, чьи отцы и дедушки заложили основы той порочной системы, которую сейчас она вынуждена исправлять. И еще одно её отличие от большинства её коллег- моральная ответственность перед теми, кого она представляет, вне зависимости от того, как они проголосовали на выборах. В данном симпозиуме будут принимать участие так же представители ВКРЕ, одним из проектов которого явдяется помощь подобным семьям. Помимо них примут участие представители социальных служб, психологи, адвокаты и другие лица, связанные с этой проблемой. По словам председателя отделения ВКРЕ в Израиле, доктора Леона Гринберга, у данного проекта есть три задачи: разъяснительная работа среди потенциальных жертв социальных служб, которая будет включать подготовку и распространение информационных материалов, юридическая и психологическая помощь семьям, попавшим в жернова системы, а так же, лоббирование соответствующих изменений в законодательстве и политике социальных служб. По словам д-ра Белоцкой в других западных странах, политика социальных служб тоже весьма жесткая, однако критерии вмешательства государства в жизнь семьи иные – сам по себе факт, что ребенок растет в неполной семье, не вызывает у социальных служб намерения изолировать его от семьи, если для этого нет серьезных причин. Одним из активных участников проекта является адвокат Карми Эберт, имеющий большой опыт в административном праве. По его мнению, решение проблемы нужно начинать с изменения программ обучения социальных работников. Еще в университете они должны понять, что в сегодняшнем мультикультурном обществе нельзя всех мерить одним аршином. Он считает, что единственной возможностью решения данной проблемы является конструктивное сотрудничество с системой. Попытки бороться с системой, как Дон-Кихот с мельницами заранее обречены на провал. Как любая другая система, социальные службы просто замкнутся в себе. При этом у них есть и юридическая, и профессиональная база для их деятельности. Лишь тогда, когда система будет считать, что сотрудничество идет ей на пользу, можно добиться тех или иных изменений. Давайте попробуем понять, как сложилась такая ситуация. С одной стороны, у социальных служб есть очень большие полномочия. Теоретически это оправданно. Судебная система ограничена в своей деятельности рамками закона. Но она не может и не должна проверять взаимоотношения в семье, психологическую обстановку и другие обстоятельства. Наши суды и так перегружены. Поэтому в идеале ожидается, что професиональный социальный работник может лучше разобраться в той или иной семейной ситуации и предоставить всю необходимую информацию для судебного решения. С другой стороны, нужно помнить, что в отличие от требований к поступлению на юридический факультет, требования для поступления на факультет социальной работы несравненно ниже. При этом люди с гораздо более низкими данными по IQ получают полномочия почти сравнимые с полномочиями судей, которые до того, как стали судьями отработали много лет адвокатами. Если добавить к этому упоминавшееся выше наследие прошлого, и откровенное нежелание, воспитываемое всей израильской системой образования, задумываться о самой возможности существования нестандартных случаев, особенно когда речь идет о русскоязычной общине, ненависть к которой по всем опросам на втором месте после ненависти к арабам, то мы и получаем ту статистику, которая уже была приведена в данном материиале: в 48 случаях из 50 действия социальных работников оказались непрофессиональными и\или незаконными. Как говорится – тенденция, однако... Почему социальные службы так себя ведут? Потому что так работает любая система. Любой системе проще работать по каким-то, раз и навсегда установленным правилам. Кроме того, если есть увеличение статистики, то это некий индикатор того, что система рабоает хорошо. А кроме того, есть повод просить дополнительные бюджеты и ставки. На практике же поведение системы можно сравнить с некоей медицинской проблемой. Предстваьте себе, что у вас заболела рука. Вы можете пить обезболивающие, делать массаж или физиотерапию, в случае воспаления принимать антибиотики и если уж будет совсем плохо, Вам предложат операцию. Лишь в самом крайнем случае будет идти речь об ампутации. А теперь предстваьте себе, что Вы пришли к врачу с жалобами на легкие боли в руке, он вам дает укол, а потом Вы просыпаетесь уже без руки. Конкретная проблема боли решена? Решена. Хорошо ли такое решение для Вас и сколько новых проблем оно создало - это уже другой вопрос. У этой проблемы есть еще интересная экономическая подоплека - обычно детей, которых забирают из семей, передают в приемные семьи . Эти семьи получают на каждого приемного ребенка ежемесячно 4500 шекелей. Еще одна проблема функционирования системы - её почти полная бесконтрольность. Формально конечно контроль есть, и есть комиссия, которая решает, но комиссия относится к тому же самому ведомству. Сидят в ней коллеги, у которых нет ни малейшего повода сомневаться в профессионализме и моральной честности других членов комиссии. Например, в израильской армии нашли решение подобным проблемам. В случае расследования аварии или другого инцидента, всем замешаным лицам гарантируется, что против них не будут применяться те или иные санкции, в случае, если они скажут правду. Идея тут в том. что важно предотвратить подобную вещь в будущем, а не просто дать по голове, иначе виновных никогда не найдешь - все будут валить друг на друга. Необходимо изменить ситуацию так, чтобы социальный работник знал, что его решение будет проверяться, а в случае непрофессиональных или противозаконных действий, его будет ожидать не только административное, но и уголовное наказание. Чтобы не оставлять читателя с совсем уж мрачной картиной, отмечу, что по словам и д-ра Лидии Белоцкой и адвоката Карми Эльберта, удалось после немалых усилий начать диалог с социальными службами и с руководством министерств соцобеспечения и абсорбции. Как любая другая проблема, ситуация с отбиранием детей требует комплексного решения, и скорее всего, оно не будет найдено на ближайшем заседании круглого стола, но как говорят китайцы - дорога начинается с первого шага. Ашер Рохбергер |
Источник: strana.co.il |
Советуем: Билеты на концерты |