Единственной фигурой, способной объединить русскоязычную общину, был и остается Авигдор Либерман. Вот почему так важно удалить его с шахматной доски, убрать это назойливое шило с его пенсиями, пособиями, социальным жильем и «стеклянным потолком». А заодно распилить миллион голосов, что, возможно, позволит политтехнологам существенно расширить поддержку левого лагеря и создать-таки в Израиле левую коалицию при поддержке арабских партий
В отличие от «дела НДИ», это не бренд, не штамп и не пиар-ход. Эффект НДИ действительно напоминает шило в филейных долях израильского истэблишмента, который всеми силами пытается сохранить уклад, существовавший здесь со времен первых поселенцев: «Кама зман ата ба-арец?»
Кто приехал в Израиль раньше, наживаются на тех, кто приехал позднее. И разве допустимо, что миллион русскоязычных репатриантов пытается разрушить эту прочную пирамиду? Разве они имеют право на руководящие должности? На высокие зарплаты? Составляя конкуренцию «белой касте»?
Понятно, что выход миллионной алии из бывшего СССР из-под контроля израильского истеблишмента произошел во многом благодаря политической эмансипации. Довольно быстро алия 1990-х поняла правила игры – что в Израиле каждая партия заботится, прежде всего, о своих. С появлением репатриантских партий, алия 1990-х заявила, что не намерена больше мести улицы и выносить утки. Алия требовала решения своих острейших проблем, которые докучали израильскому политическому истеблишменту.
Наши проблемы можно было решать с гораздо большей эффективностью. Но, к сожалению, миллионная общины репатриантов из бывшего СССР стала одной из самых неорганизованных в пестрой мозаике израильского общества. Для многих голосование за общеизраильские партии стало неким показателем собственной интеграции в израильское общество. И это их право. После ухода Натана Щаранского из большой политики, единственной фигурой, способной объединить эту общину, был и остается Авигдор Либерман. Вот почему так важно удалить его с шахматной доски, убрать это назойливое шило с его пенсиями, пособиями, социальным жильем и «стеклянным потолком». А заодно распилить миллион голосов, что, возможно, позволит политтехнологам существенно расширить поддержку левого лагеря и создать-таки в Израиле левую коалицию при поддержке арабских партий.
18 лет шили дело Либерману. С небольшими перерывами. Например, закрыла прокуратура дело за отсутствием состава, а тут выборы приближаются. Вдруг полиция, которая заинтересована в закрытии «висяков» - многолетних дел, в которых никакого продвижения не предвидится, обращается в прокуратуру и просит вернуть дело на доследование. При этом все следственные действия с комментариями определенных обозревателей заполняют все СМИ. Впрочем, если вы противник «теорий заговора», если вы считаете, что следственные органы у нас предельно объективны, у них нет своих – ни политических, ни частных интересов, это ваше право. Но давайте зададимся вопросом: откуда тогда эта идиома в иврите – «литфор тик»? Сшить дело? Чай не из библейских времен она к нам пришла. И если покопаться в памяти, примеров этому масса. Шьют дела, да еще как, для одних. Другим – закрывают просто так.
Возьмите, к примеру, «дело НДИ». На прошлой неделе мы, наконец, услышали позицию Фаины Киршенбаум, которая молчала на протяжении долгих четырех лет. «Дело НДИ» - классический пример сфабрикованного дела. Судите сами:
1. Тайная слежка за Фаиной Киршенбаум, включавшая прослушивание телефонов членов семьи и ближайших соратников, началась в тот день, когда Авигдор Либерман был полностью оправдан судом.
2. В открытую стадию расследование перешло через несколько дней после объявления выборов. Юридический советник правительства отклонил требования НДИ об отсрочке, мотивируя это тем, что все улики уже собраны, и в течение двух месяцев будет предъявлено обвинительное заключение. Что было откровенной ложью.
3. На момент максимальной огласки дела у следствия не было абсолютно ничего, кроме теоретических построений о «возможных корыстных мотивах при распределении коалиционных денег». Начались массовые аресты. Хватали всех, кто общался по телефону с Фаиной и ее помощником Даудом Годовским. Любой начинающий криминолог скажет вам, что когда хватают всех подряд, это значит, что ничего нет. Ничего нет, но очень надо найти. Поэтому задержанных сначала прессовали – угрожали открыть какие-то старые расследования, начать дело по любому поводу, а потом выводили «на перекур». Вот как описала эту схему работы сама Фаина
Киршенбаум в своем выступлении перед судом: «В продолжение всего допроса мне неоднократно предлагали «выйти на перекур» (о чем я ни разу не просила!) и, в конце концов, я согласилась. Как только я вышла во дворик и оказалась одна, из ниоткуда возник высокопоставленный полицейский Элиша Коэн (из ниоткуда, т.к. никакого участия в допросе он не принимал) и обратился ко мне со следующей тирадой: «Фаина, Вы же умная женщина. Вы же понимаете, что нам нужны вовсе не вы. Нам нужен Либерман. Дайте нам на него хоть что-нибудь, и мы тут же закроем дело против вас» …
Думаю, эта фраза говорит абсолютно все и об основаниях самого дела (чего оно стоит, если его с такой легкостью можно было закрыть?), и, главное, о причинах его возникновения. Разумеется, я ответила, что не могу предоставить следствию желаемого по той простой причине, что не знаю абсолютно ничего, что могло бы не то что очернить, но даже поставить под малейшее сомнение честность и порядочность Авигдора Либермана. Забегая вперед замечу, что точно такой же текст озвучил уже под конец следствия (оно длилось без малого 3 года) другой высокопоставленный чин полиции - Итай Биран».
Давлением и шантажом следствие начало наполнять пустые папки «дела НДИ». Появилась семейка Диновецких, которые согласились стать государственными свидетелями. За их сотрудничество из кармана налогоплательщика были уплачены миллионы, и эти, пардон, «показания» составляют сейчас основной массив доказательств против Фаины. Даже видавшие виды израильские юристы были вынуждены признать, что доверие к таким свидетелям очень проблематично.
С первого допроса Фаина Киршенбаум обнаружила, что каждое слово, произнесенное ей в кабинете следователя, транслируется израильской прессой почти в режиме реального времени. Вот еще одна цитата из протокола ее выступления в суде: «Электронные и печатные СМИ публиковали во всех подробностях то, что происходило на первом допросе. Причем, они наполнялись этими «пикантными» подробностями» в режиме реального времени, когда допрос еще не закончился.
Учитывая, что на этом допросе не присутствовал мой адвокат, а сама я никуда не выходила – кроме того пресловутого «перекура», и мой телефон в выключенном состоянии все время лежал в кабинете следователя, нетрудно догадаться, кто и зачем устроил слив информации. Что, впрочем, не помешало полиции потом заявлять, что она никаких «утечек» не устраивала, а все это дело рук моего адвоката. Который, повторяю, на допросе не присутствовал и не мог знать абсолютно ничего о содержании допроса». Чего удивляться? У нас еще ни разу ни один полицейский чин не был наказан за явный и очевидный слив информации.
«Дело НДИ», в отличие от «шила НДИ», появилось исключительно по мановению волшебной палочки некоторых обозревателей. Когда у нас были коррупционные скандалы, в которых были замешаны десятки членов центра Ликуда, это не называлось «дело Ликуда». Когда десятки НКО обслуживали Эхуда Барака на деньги американских спонсоров в 1999 году, никто не назвал это «делом Аводы». Дела против Арье Дери не были «делом ШАС». А вот «дело НДИ» должно было направить весь эффект в правильное русло, политическое.
Никого не смутило, при этом, что большинство фигурантов дела были членами других партий, в основном Ликуда и Еврейского дома. И еще очень знаменательно, что те же обозреватели называют это «одним из самых громких коррупционных скандалов в истории Израиля». Ой ли? Это, мягко говоря, не соответствует действительности. Возьмите, хотя бы, то же дело о закупке подводных лодок, где суммы исчисляются миллиардами.
Нынешняя предвыборная кампания, как мы видим, тоже не стала исключением. Самые грязные и изощренные политтехнологии применяются именно против партии НДИ. Возьмите, хотя бы, пресловутые анонимные опросы, в которых НДИ не упоминалась как один из вариантов ответа, хотя, при этом, в списке были маленькие партии и новые партии, не имеющие ни одного мандата в Кнессете и вряд ли туда попадание. По требованию НДИ, Центральная избирательная комиссия распорядилась раскрыть номера телефонов, с которых рассылались эти опросы. Оказалось, что это… МЕРЕЦ!
Неужели у МЕРЕЦа так много средств, чтобы тратить их на борьбу с НДИ, которая не принесет им ни одного голоса. Вряд ли избиратель НДИ, даже если решит изменить свой выбор, проголосует за ультралевую несионистскую партию. Но на борьбу с «шилом» никаких средств не жалко. Для МЕРЕЦа это дело принципа, а рационал состоит в ослаблении правого лагеря.
Другой пример – распространение в социальных сетях мнения некоего высокопоставленного сотрудника спецслужб, который якобы, заявил, что Либерман является агентом Кремля. Фейк-ньюз удалось очень быстро опровергнуть, никто ничего подобного никогда не говорил. Но в общую картину этот эпизод дополняет очень гармонично.
Тенденционные опросы, фейк-ньюз, даже первое выступление в суде Фаины Киршенбаум, спустя 4 года после первого допроса, надо было назначить на предвыборное время, чтобы еще раз напомнить тем, кто забыл, про так называемое «дело НДИ». Задействованы все средства. Несбыточная мечта о том, что партия НДИ не преодолеет электоральный барьер, не дает покоя политическим элитам, у которых, как известно, у самих «рыльца в пушку». Если они думают, что смогут в очередной раз «делом НДИ» отвести внимание от себя, то они заблуждаются. В конце концов все это бумерангом ударит по ним самим. Ведь шила в мешке не утаить.
На правах рекламы |
